Наука и удивительное - Страница 63

В животном мире присутствуют все элементы новой эволюции: память, обучение и, может быть, даже образование идей и понятий. Но, как и в соляном растворе ниже точки конденсации, они слишком слабы, чтобы иметь конструктивное значение. Попытки «обучения» в животном мире в большинстве случаев «растворяются» после смерти индивидуума. Когда развился человек, постоянное усложнение мозга и нервной системы достигло уровня, при котором смерть индивидуума больше не искореняет приобретений, полученных его памятью из опыта. Далее, индивидуум становится способным применять свой мозг, чтобы делать умозаключения из опыта, выводить следствия из поступков, не совершая их. Он может думать, что произойдет при известных условиях, и соответственно организовывать свои действия. Развитие языка и памяти позволило взрослому индивидууму сообщать молодому свой опыт и свое мнение, и ученик смог действовать так, как если бы это был его собственный опыт или его собственное суждение. Действия мозга усложнились настолько, что стал возможным коллективный опыт и общее мышление многих индивидуумов, и произошло накопление опыта и мыслей от поколения к поколению. Это стало возможным благодаря развитию понятий, логических построений, абстрактных идей и многих других способов формулирования и передачи мысли, таких, как письменность и рисование (рис. 62).

Рис. 62. Кладовая опыта.

Разница между человеком и животным аналогична различию между кипением и насыщением. После того, как опыт, накопленный видом как одним целым, становится больше, чем опыт, теряемый со смертью отдельных индивидуумов, начинается новый процесс — образование «традиции».

В этот момент эволюция преодолела барьер, препятствующий наследованию приобретенных свойств.

Пока родители не могут передавать свой опыт потомкам, поведение в каждом новом поколении основывается исключительно на биологическом наследовании, на том, что заключено в программе клетки. Положение не меняется и в том случае, если есть некоторая передача опыта между поколениями. До тех пор, пока сумма опыта, теряемого со смертью, больше или равна сумме, переданной следующему поколению, нет накопления опыта. В каждом поколении поведение, по существу, то же самое, как в предыдущем, и диктуется свойствами, биологически унаследованными. Но если передача опыта между поколениями достаточно велика, чтобы вызвать накопление, молодые будут учиться на успехах и неудачах старых, и поведение будет «наследоваться» не через нуклеиновые кислоты, а через устное слово.

Здесь начался совсем иной вид эволюции. Картина поведения изменяется гораздо быстрее, чем биологическое строение тела. Изменения последнего связаны только с образованием новых цепей нуклеиновых кислот, а поведение меняется значительно скорее, как только изменение в нем как-то определено и может передаваться по традиции следующему поколению. Например, человек из животного, занимавшегося охотой, превратился в животное, занимающееся земледелием, из пещерного жителя — в строителя городов, он развил свою способность делать орудия труда от обтесывания камней до создания фабрик и машин. Все это развитие происходило за периоды, бесконечно более короткие, чем те периоды, за которые происходят биологические изменения, например период развития человека из обезьяноподобного животного. Большой мозг, способный думать, формирование понятий, употребление речи и позднее письма привело к накоплению опыта, который больше не теряется со смертью индивидуума, но развивается дальше в каждом новом поколении.

Когда достигнуто это критическое число нервных клеток на некоторой стадии развития, дальнейшее развитие будет идти все ускоряющимися темпами. Здесь снова уместна аналогия с образованием кристалла из насыщенного раствора. Это образование начинается легче всего с поверхности другого кристалла. У первого кристалла нет такой поверхности, поэтому должно пройти сравнительно долгое время, пока получится первый маленький кристалл. Но следующие структуры уже формируются на поверхностях ранее возникших кристаллов. Это очень ускоряет их образование. Чем больше число образовавшихся кристаллов, тем больше возможности нового образования. Тот же принцип применим и к образованию традиций. Вначале, когда человечество только получило возможность создавать их, образование традиций шло очень медленно. Но раз начавшись, оно шло все с большей силой и дифференциацией.

Традиции не всегда принимают форму, благоприятную для вида. Но если находятся благоприятные меры, приемы — как, например, земледелие, использование металлов, — эти меры и приемы приводят к новому образу жизни за несколько поколений и вызывают изменение в поведении, типичное для человека.

Наука и есть один из примеров накопления опыта и понятий. Потребовалось много поколений, чтобы распутать огромное число наблюдений, отделить реальные связи от кажущихся, отличить предрассудок от научного факта. Но когда был найден систематический метод распознавания фактов, смогла начаться научная революция последних трехсот лет. Нет сомнения, что наука составляет важный шаг в том новом виде эволюции, который возник вместе с образованием традиций.

Пока что, конечно, от поколения к поколению передается только картина поведения и мышление. Строение тела воспроизводится старомодным способом, размножением, и не меняется за много поколений. Но кто может знать? Никто не может решительно исключать возможность иного пути развития. Быть может, удастся по желанию изменять нуклеиновые кислоты, определяющие развитие вида. Наши познания о механизме передачи признаков еще очень ограничены, но они растут с опасной быстротой, и человеческое вмешательство в наследственную структуру зародышевых клеток — дело не столь отдаленного будущего. Если эта цель будет достигнута, планируемое наследование желательных признаков организма станет возможным.